«Евразийство» (формулировка 1927 года)
| |
|
Россия нашего времени вершит судьбы Европы и Азии. Она — шестая часть света, Евразия, узел и начало новой мировой культуры"
«Евразийство» (формулировка 1927 года) |
| |||
  |
ПРОТИВ МЕТАФИЗИКИ Никак не выходит у меня из головы одна жизненная сценка. Сижу я однажды в парикмахерской, жду очереди. Рядом со мной – мужчина лет сорока-пятидесяти. Типичный постсоветский интеллигент: поношенный костюм, полуразвалившиеся ботинки, очки в дешевой оправе, изможденное. унылое лицо пришибленного сегодняшним житьем человека. Работает телевизор, мы одним глазком посматриваем в его сторону. Вдруг из телевизора зазвучал советский гимн, с новыми “реформенными” словами – это было самое начало правления второго “всенародного избранного”, когда он примерял маску патриота. Мой сосед тут же вскакивает – взгляд почти безумный, губы трясутся, и как закричит на всю парикмахерскую: “Идиот! “Совок” проклятый! Опять в нищете жить будем!”. И выскочил пулей на улицу. Народ в парикмахерской даже хмыкнул … Смысл тирады этого, по всей видимости, идейно крепкого либерала, которого не сломило даже лицезрение воплощения его любимых либеральных идей в жизнь, понятен: “возвращаются советские атрибуты, того и глядишь вообще советские времена вернутся” (тогда многим казалось, что Путин – скрытый просоветский патриот, хитро внедрившийся в Семью). Но вот что удивительно: ладно бы, эту тираду выпалил какой-нибудь бритый бизнесмен с толстенной золотой цепью и с собственным “Мерседесом за окном”. Ему в советские годы точно в жизнь бы не видать такие деньги. В те времена по Москве на иномарке ездил, например, Высоцкий, но он ведь был известнейший артист, он своим талантом и трудом деньги на нее заработал и в Париже ее купил. То ж Высоцкий, а не спекулянт какой-нибудь! Но сказал это не бизнесмен, а, повторю, интеллигент, изрядно потрепанный либеральными реформами. Причем, интеллигент “в возрасте”, который прожил при социализме большую часть жизни, который в ту эпоху, будучи конструктором, а то и вузовским преподавателем, мог себе позволить и в Сочи раз в два года отдохнуть, и в профилакторий регулярно съездить, и детишек в школе и вузе бесплатно выучить, и квартиру опять таки бесплатно получить. А сейчас он последний костюм донашивает, зарплату уже год не получает, судя по его шевелюре стрижется не чаще раза в два месяца, а уж о том, чтобы зубы починить и тем более внуку обучение в институте оплатить – разговора нет. Раньше правда, ему Солженицына запрещали читать, только он все равно же читал – перепечатанного на машинке, ночами, а потом в курилке обсуждал и никто его – представьте! – не арестовывал. А теперь читай – не хочу, в каждом магазине этого Солженицына как раньше плавленого сырка “Дружба”, но стоит он, увы, столько, что если пару книжек купишь то к концу месяца станешь как узник Соловков, брошенный в карцер и объявивший сухую голодовку. Впрочем, это я все таки для красного словца завернул, а если серьезно, никто же не отрицает, что были недостатки при прошлой, советской власти и жизни. Были скучные партсобрания, были чванливые парторги, были бессовестные начальники. Если не на иномарках, то на черных “Волгах” ездили не только известные артисты, но и чинуши-карьеристы, а то и проворовавшиеся завбазами, которым в столыпинских вагонах бы ездить в другом, северном направлении… Правда, роскошь их была все же не такой вызывающей, наглой, циничной, как у нынешних “хозяев жизни”. И был, действительно, страх, что тебя “по головке не погладят” за чтение самиздата, и если уж не посадят – времена были давно не те – то из партии или из комсомола вышибут. И было желание свободно обсуждать проблемы своей страны, участвовать в их решении, а номенклатурщики стеной стояли и никого “не пущали”. Все это было… Но ведь нищеты-то как раз и не было! Наоборот, сейчас мы брошены почти в нищету, и никакого просвета не видно! И кстати, те же номенклатурщики, теперь уже переквалифицировавшиеся в “демократов”, все равно нас ни к чему “не пущают”, и пугают только … Не исключением из партии, нет, увольнением с работы, что по нашим временам иногда равносильно голодной смерти… И те крохи демократии, которые обычный советский человек в 80-е годы имел (например, я мог выступить на комсомольском собрании и сказать, что я думаю о плохом комсорге, пускай и под косые взгляды президиума, и меня ведь могли поддержать рядовые комсомольцы!), теперь, при “демократии буржуазной” мы лишились напрочь! Попробуй сейчас скажи что-нибудь о своем плохом начальнике… Да и негде сказать, собраний-то нет! Да и повода нет, он ведь теперь перед нами никогда и ни в чем не отчитывается! Так почему же этот интеллигент уверен, что раньше он жил в нищете, а теперь он живет лучше? Почему он телевизору и либеральным газетам верит больше, чем собственной памяти? Почему он не может и не хочет просто повспоминать и спокойно подумать? Почему он безбожно раздувает недостатки тогдашней жизни, и “забывает” о ее достоинствах? Это что с его мозгами нужно было сделать, чтобы он почитал очередное пропагандистское, да еще и шитое “белыми нитками” вранье, за простую “истину”, не нуждающуюся в доказательстве? Я долго терзался этим вопросом, и, наконец, недавно рассказал об историей сей – почти анекдоте, согласитесь – своему другу, такому же преподавателю вуза, как и я, вовсе даже не “левому” по свои взглядам, а скорее, даже аполитичному. Он мне ответил: “а что ты хочешь? Кто в этом виноват, кроме нас с тобой? Таких же преподавателей, как мы? Кто ему в институте курс философии читал, про диалектическую логику рассказывал? Ведь этот курс читается, чтоб человека мыслить научить самостоятельно, явления жизненные анализировать с разных сторон, соотносить теорию с практикой. А его вместо этого белиберду заставляли зубрить об агрегатных состояниях воды и об “алгебре революции”! Вот он теперь и не способен простейшие жизненные факты соотнести со своими воззрениями: помнит и видит одно, говорит другое и никакого противоречия не чувствует, потому что не только диалектическую, простую аристотелевскую логику не знает и применять не умеет… От одной идеологии он избавился, но вместо того, чтобы начать самостоятельно, критически мыслить, он попал в плен к другой идеологии. С вывернутыми наизнанку теми же самыми стереотипами. Одна идеология ему твердила, что в СССР всем и всегда жилось и живется хорошо. Он ей верил до поры до времени, потом переметнулся ко второй идеологии, которая твердит совершенно противоположное: в СССР никто и никогда, кроме маленькой партийной верхушки, не жил даже в простом достатке. И то, и другое, конечно, заблуждение, но чтобы это понять нужно к конкретным фактам обращаться, а не тезисы пропагандистские пережевывать...” И что мне оставалось после этого, как не согласиться со своим другом? Действительно, все так. Огромная опасность есть перед интеллигентом. Перед людьми простыми – рабочими, шоферами, колхозниками, эта опасность не стоит. Они в общей массе своей обладают этаким здравым смыслом простонародным и они как раз не склонны витать в абстрактных эмпиреях, а к каждому общему тезису относятся с подозрением, и стремятся поверить его практикой, и пока не втащат его в свой “жизненный мир”, жизненную конкретику, не лишат щегольского налета абстрактности – не успокоятся. Вы им: “красные в Гражданскую войну были извергами, а белые – героями” или наоборот: “белые в Гражданскую были извергами, а красные – героями”, а они покивают для приличия, обязательно скажут, что ты ученый, книжки научные читаешь, тебе, мол, виднее, а потом добавят с сомнением: “но только ты того… перегнул малеха … у меня вон у деда отца белый офицер расстрелял во дворе дома, за то, что сын в Красной Армии. Только за это, без суда и следствия, перед детьми и женой. И еще ржал, собака, и быдлом обзывал… А тетку отцовскую уже потом, когда красные пришли, продотрядовцы порешили. За то, что хлеб не хотела отдавать. Только уже не ржали. По серьезному. Даже приказ зачитали, а потом к забору – и в расход. Вот так-то. Всяко разно бывало. А ты, энта - муха, герои, изверги…” И уж будьте уверены, когда вы уйдете, этот рабочий хохотнет, толкнет в бок товарища и скажет: “вот интеллигент, энта-муха! Выучили на свою голову!”. Простонародье обладает своеобразной стихийной диалектикой, про это еще Владимир Соловьев писал – что диалектическое, или как он выражался, органическое жизненное мышление, свойственно или народным простецам, или представителям “высокой культуры” – настоящим, художникам, философам, религиозным подвижникам. А между ними находится средний слой – средние интеллектуалы, которые от народа оторвались, узкое образование получили, а к истинной культуре так и не пришли. Их мышление Соловьев называл “механическое”, Гегель бы назвал абстрактным. Это они творят идеологии, штампы, стереотипы, говорят о благотворности поворота северных рек, невзирая ни на какие предупреждения экологов, и о дружелюбности блока НАТО и безопасности продвижения НАТО на Восток, даже не поинтересовавшись мнением военных. Они кричат, что раньше была нищета и концлагерь, или, напротив, что было всеобщее богатство и земной рай. Они, когда учились в советских школах, зубрили, что царская Россия была мрачным царством угнетения и беспросветной тоски. А теперь, когда они стали монархистами и отрастили бороды или “просвещенными националистами” и отрастили … ну скажем, щегольские маленькие усики, они вопят, что все наоборот: Царство Божье на земле было при императорах российских! И попробуй сказать слово против: заплюют, обвинят в “очернительстве русской истории” (слово-то какое - из советского лексикона, очень “подходящее” антисоветчикам). Испытал на себе. У этих вчерашних “верных ленинцев” и сегодняшних таких же верных антиленинцев ведь мышление механическое, черно-белое. Они не могут понять, что жизнь развивается, она противоречива, многогранна, и нужно уметь видеть не одну сторону вещи, исторического периода, человека (да еще и безбожно ее раздувая), но и другую, противоположную, обе сразу и уметь находить синтез этих противоположностей, который тут же становится тезисом, требующим для своего определения антитезис. Они – это значит, мы, то есть и я в том числе. Я ведь тоже не рабочий, не шофер, не крестьянин, а преподаватель вуза, человек, больше живущий абстракциями, значит, человек, которому грозит оказаться оторванным от жизни, от практики, оказаться в плену идеологии, догматизма. И следовательно, надо с этим бороться – и в себе, и в других – надо читать диалектиков – Соловьева и Маркса, Лосева и Ильенкова, надо применять диалектику к жизни, надо, наконец, студентов учить этому, коль я у них курс философии читаю. Пойду, попробую им объяснить, что универсальных формул, пригодных на все случаи жизни (во всяком случае, формул, исходящих от человека, а не от Божества) не бывает. Что политик, который утверждает, что частная собственность всегда, во всех случаях, и во всех странах эффективнее государственной (и на этом основании проводит тотальную приватизацию, невзирая на жертвы), такой же догматик, как и политик, который утверждает, что всегда и везде эффективнее государственная собственность (и проводит тотальную национализацию). Что в этом плане нет разницы между Чубайсом и Троцким. И что надо от зачарованности любой пропагандой, от метафизичности избавляться. Будем вместе учиться диалектике. |
