«Евразийство» (формулировка 1927 года)
| |
|
Россия нашего времени вершит судьбы Европы и Азии. Она — шестая часть света, Евразия, узел и начало новой мировой культуры"
«Евразийство» (формулировка 1927 года) |
| |||
 |
ПОЛИТИКА И ПОЧВА 1. Основной вопрос современной российской политики, вопреки распространенному мнению – это вовсе не вопрос форм собственности, не вопрос прав человека, а … вопрос отношения к нашему советскому прошлому. И сообразно с тем или иным разрешением этого вопроса наши политики делятся на политиков-реалистов, и политиков-прожектеров, при этом не суть важно: какой политической ориентации придерживается данный деятель - левой или правой, либеральной или антилиберальной. Попробуем обосновать этот внешне парадоксальный тезис. Можно по-разному относиться к Марксу, но трудно отрицать правоту следующих его слов из работы “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта”: “Люди сами делают историю, но они делают ее не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого”. Даже консерватор (каковым, кстати, я и являюсь), считающий, что есть Промысел Божий в истории, должен признать это обстоятельство, в той мере, разумеется, в которой человек есть не только тварь, созданная и направляемая своим Творцом, но и существо, наделенное свободной волей и сформировавшееся в сообществе других людей. Консерватор не согласится разве что с продолжением этой фразы Маркса : “Традиции всех мертвых поколений тяготеют над умами живых”, потому что для любого консерватора история - не прогресс, а, скорее, регресс, и мертвые поколения им рассматриваются как носители высоких ценностей, увы, зачастую недоступных ныне живущим (да и то, если отбросить безапелляционность высказывания Маркса, то и в нем есть доля истины, некоторые традиции, которые к традиции как к живому нерву народа и цивилизации не имеют уже отношения, и вправду сродни кошмару).Итак, этот тезис Маркса может быть представлен как общезначимый момент в марксизме, ценный не только для последователей Маркса. Перед нами, собственно, закон исторической почвы, альфа и омега политического консерватизма, по иронии судеб чеканно сформулированный философом “левых” убеждений, и даже революционером. Это закон, повторимся, гласит: не суть важно: что хочет тот или иной политический деятель, важно какова социальная почва, на которой он затевает политическое строительство, и важно, наконец, задается ли он вопросом о характере этой почвы, собирается ли исследовать этот характер и учитывать его, или, напротив, делает вид, будто этой почвы как будто и нет. Применим этот закон к нынешней российской действительности.2. Указанной социальной почвой для нас является, естественно, советская цивилизация. Что бы мы о ней не говорили, мы не можем не признать, что нынешнее поколение российских политиков выросло и сформировалось в условиях этой цивилизации, впитало те или иные ее ценности. Имеются в виду не только и не столько ее пропагандистские тезисы, как раз они усваивались наименее глубоко и при “переоценке ценностей” отбрасывались первыми. Имеются в виду мировоззренческие, экзистенциальные установки, сам дух и стиль жизни. С этой точки зрения постсоветская политическая жизнь напоминает маскарад, где одни советские люди надели маски либералов (сиречь надели европейские костюмы и нахватались терминов из западных учебников по экономике), другие – маски дореволюционных черносотенцев (сиречь надели царские мундиры и фуражки и щеголяют лексикой газет начала прошлого века). Есть еще и третьи, которые остались сами собой, разумеется, с изменениями, которые на всякое лицо налагает физическое время и внутреннее духовное развитие, но парадокс в том, что их настоящее лицо все тоже принимают за маску.Эта советскость видна, повторюсь, по всем российским политикам, но особенно по антикоммунистам, именно потому, что они ее не осознают, они ее и не скрывают. Лидеры “русских европейцев”, претендующие на респектабельность Чубайс и Немцов в публичных выступлениях пользуются терминами из уголовной лексики – “замочить”, “кинуть”, “поставить на счетчик”… На любимом ими Западе любой политик их ранга, хоть раз употребивший такие выражения, мог бы считать, что его карьера закончена. Им же здесь это легко сходит с рук – все ведь выросли в советских дворах, под перезвон гитар и гнусавое пенье блатных песен (собственно, уголовная псевдоромантика, ютившаяся в подвале советской цивилизации, даже и не ее достояние, а наследство, доставшееся от исконной русской традиции, жалостливой к “бедным каторжникам”). Приватизацию госсобственности в масштабах страны либералы и ученики Чикагской школы, проводят на манер советской агитационной кампании вроде целины или БАМА. Это просто в голове не укладывается, людей призывали всем миром поддержать государственную акцию, которая одних сделает частными собственниками, а других - пролетариями в классическом смысле (ведь все частными собственниками не могут быть по определению, само отличие частной собственности от личной и состоит в том, что собственность частная предполагает эксплуатацию труда человека, лишенного таковой собственности)! И ведь массы поддерживали, верили! Либерал Новодворская с таким упоением говорит о запрете и преследованиях коммунистов, что сама того не замечая, уподобляется даже не ненавидимому ею Сталину, а той карикатуре на него, которую рисуют демократы в своей длящейся с 60-х годов антисталиниане. А карикатура эта в свою очередь есть вывернутый наизнанку штамп сталинской пропаганды – образ всемогущего, всевидящего и всепонимающего отца всех народов и лучшего друга всех – от детей до физкультурников.Не понимая своей советскости, наши политики уподобляются фрейдистским невротикам, которые вытесняют в бессознательное детские воспоминания, что становится почвой для легких психических отклонений – неврозов. Думается, в этом секрет демшизы – неадекватного поведения некоторых наших демократов, особенно, “первой волны”. Это, действительно, не совсем нормально, когда взрослый человек, профессор истории, вопит на всю страну о кровожадности “абсолютного злодея” Сталина, хотя как ученый он должен понимать, что не может один человек быть ответственнен за все происходящее в стране, существуют и некие исторические закономерности, например, закон под названием “Революция пожирает своих детей” (что впрочем, не отменяет ответственности их за поступки, совершенные лично). Но что поделать, в лице излишне эмоционального профессора перед нами человек, застрявший в путах сталинской пропаганды, где Сталин действительно, герой-сверхчеловек, могущий все, и, следовательно, ответственный за все. “Антисталинистский сталинизм – вот пример политического невроза, распространенного среди наших либералов.3. Того же разряда и их попытки отрицать все советское. Высказывания в этом духе мы слышим сегодня и от либералов самого высокого ранга, и от белых патриотов… Одни говорят: давайте забудем этот кошмарный сон под названием СССР, вернемся к исторической развилке – Февралю 17-го, демократической Республике Россия, и пойдем тем путем, которым мы уже пошли – путем всех “цивилизованных, демократических стран”. Другие вторят: давайте забудем весь этот кошмар под названием СССР, и весь этот кошмар под названием Февраль 17-го и вернемся к своему собственному пути, православной монархии. Первые считают себя врагами вторых, вторые – первых. На самом деле, перед нами схожие варианты одного и того же вышеуказанного расстройства сознания. В гераклитову реку истории, увы, не входят дважды. Можно рядиться в одежды иного времени и иной цивилизации, но от этого ты не перестанешь быть сыном своего века и своего народа. России, такой какая она была в Феврале 17-го или в октябре 1905-го уже нет. Точнее говоря, она, разумеется, сохранилась, но в иной, диалектически снятой форме, в форме советской цивилизации, которая наложила на эти традиционные черты свои новшества. Как говорится, историческая материя не исчезает, она лишь превращается из одной формы в другую. Так, традиционный, дореволюционный, крестьянский “мир” никуда не делся, он остался и при Советах, но в форме советского предприятия-семьи, где работников обеспечивают и путевками в санаторий, и местами в детсаду, и квартирами, где если кто-либо заболеет - вылечат за счет завода, а если умрет - похоронят за счет завода. Тот же принцип взаимопомощи, но наложенный на иные условия.Точно также никуда не делись принципы самодержавия и соборности. Просто они получили иное историческое воплощение – вождизм и партийность. КПСС – ведь была не партией в строгом смысле слова, а постоянно действующим собором, где представлены все слои общества, а Генсек был не руководителем политической партии, а особого рода самодержцем (потому, кстати, и находился на своем посту до глубокой старости, и до смерти, а прецеденты смены генсека при жизни – пример Хрущева, воспринимались как в царской Росси воспринимался дворцовый переворот). 4. Наши либералы в 90-х годах проявили полнейшую свою беспочвенность и прожектерство. Они пытались насадить среди русских, татар и бурят, в условиях цивилизации, имеющей более чем тысячелетние традиции коллективизма, англо-саксонскую модель, основанную на протестантски преломленном принципе индивидуализма. Это ведь сродни призывам Хрущева сажать кукурузу за полярным кругом или призывам троцкистов насадить в России сугубо западную модель коммунизма. И за таких, с позволения сказать, “прагматиков, еще кто-то до сих пор голосует. Вот оно, истинное российское чудо! На Западе капитализм вырос из условий, которые совершено уникальны и наличествовали в истории только один раз – в Западной Европе на заре Нового времени. Поэтому копирование Запада не приведет ни к каким положительным результатам. Российское “рыночное общество” неизбежно строится на совсем на иных основаниях, на пластах сначала православной, традиционной, а затем, советской, идеократической цивилизаций. И если мы станем исходить из понимания особенностей наших сегодняшних, тоже неповторимых условий, то только тогда мы сможем построить единственно возможный на почве советской цивилизации гибрид социализма и рынка, очевидно, с явным преобладанием социализма (тут показателен пример Японии, которая пошла по пути опоры на особенности традиционного японского общества - построенный там “капитализм” схож с западным лишь по внешним признакам). Если мы не будем учитывать советский фундамент, как это и произошло в 90-х, тогда мы и получим уже становящийся мафиозно-олигархический капитализм. Он тоже плоть от плоти порождение советской цивилизации, но поскольку эта преемственность, равно как и истинная природа советской цивилизации, не были осознаны строителями “нового, дивного мира”, то они и воспроизвели худшие, наиболее одиозные и отрицательные черты советской цивилизации, да еще и с наложенными на них недостатками общества западного типа. Власть всемогущей “партии” осталась, но теперь она прикрывается ширмой демократических выборов, свободного парламента, а значит, сама эта “внутренняя партия” вышла из-под пускай и слабого демократического контроля и “обратной связи”. Идеократия и зажим оппозиции остались – включите любой канал, послушайте, что там говорится о Путине, и что – о Зюганове и убедитесь сами! Но поскольку эта идеократия и эта правящая идеология прикрыты фиговым листком деидеологизации, они стали особенно наглыми и даже не подлежат никакому общественному обсуждению.Наши белые патриоты, наоборот, предлагают возродить монархию. Возможно ли это? Если имеется в виду религиозная, сословная монархия начала ХХ века, то попытки ее реанимации - такая же утопия как попытки построения копии англосаксонского капитализма в евразийской степи. Не пожелают ведь нынешние дети крестьян, получившие высшее образование, возвращаться в низшее сословие и подчиняться дворянскому меньшинству! Но если это будет монархия особого типа, в той или иной мере наследующая “советскому”, “коммунистическому самодержавию ”, то есть вождизму, то сие возможно (и это и будет наследованием самой русской монархической традиции, в той мере, в какой советский вождизм связан чертами социальной преемственности с русским самодержавием). Причем, вынужден это повторять и повторять – это будет происходить независимо от того, сознаем мы данное обстоятельство или нет. Но если мы его сознаем, то у нас есть возможность “сгладить” некоторые не очень приятные “углы” советского вождизма, если же не осознаем, то мы будем иметь то, что, увы, имеем сейчас – нелепый культ Путина и “Единую Россию”, копирующую все худшее, что было в КПСС, но лишенную ее мощи и пускай и не всегда эффективных, но работающих хозяйственных механизмов.К этому и лишь к этому ведет и всегда будет вести беспочвенная политика. Пора нашим политикам встать на твердую почву, строить не то, что им в голову взбредет, а то, что возможно в наших условиях, жить с широко открытыми глазами, а не в розовых или черных очках идеологии. Если, конечно, они действительно заинтересованы в развитии России, а не повторяют заученные роли за хороший гонорар из-за рубежа. 5. В заключение я хотел бы сказать, что если все сказанное создает впечатление, что у нынешней России нет никакого выбора и она вынуждена повторять все, что было в России советской, то меня неправильно поняли. На самом деле сейчас в РФ нет ни одной политической силы, которая была бы удовлетворена всеми сторонами советской жизни. Даже коммунисты, которых, благодаря усилиям СМИ, воспринимают как партию прошлого, в действительности, многое из этого прошлого не приемлют (и это понятно, если бы даже удалось воспроизвести все доперестроечные условия, то они бы опять привели к перестройке, Горбачев и Ельцин не с луны ведь свалились, а вышли из недр партаппарата). И, разумеется, существование исторической почвы, неких социальных и культурных обстоятельств и традиций, не отменяет некоторой свободы политического творчества, а только лишь ограничивает ее. Иными словами говоря, в России возможны с теми или иными вариациями и либеральный, и консервативный, и иные проекты, но при одном условие – если они будут реализовываться с учетом указанной советской почвы. Только такой взгляд и может быть присущим политику-реалисту. И в этом смысле, увы, большинство действующих в России политических партий, даже тех, что на слуху – СПС, “ЯБЛОКО” и т.д. – до сих пор не более, чем клубы политических прожектеров. Они могут до бесконечности бурлить, извергать идеи и проекты законов, ругать своих противников – все эти формы активности не имеют ни малейшего отношения к политике как таковой, которая не случайно ведь характеризуется как искусство возможного. |
