«Евразийство» (формулировка 1927 года)
| |
|
Россия нашего времени вершит судьбы Европы и Азии. Она — шестая часть света, Евразия, узел и начало новой мировой культуры"
«Евразийство» (формулировка 1927 года) |
| |||
 |
кандидат философских наук, (г. Уфа) ГРЕХОПАДЕНИЕ ПО ОРТ
Раскручиваемая на ОРТ передача “Последний герой” вызывает неоднозначную реакцию в обществе. Разного рода издания, причем, независимо от их политической ориентации - сужу по публикациям и в “Русском журнале”, и в “Советской России” - пестрят в целом скорее отрицательными, чем положительными отзывами. Даже поднаторевшим в постмодернистских играх постсоветским либералам идея героизма за три миллиона рублей и поедания друзей и хороших знакомых, кажется – как бы это сказать – чересчур экстравагантной. Все-таки одно дело расписывать жизнь вампиров, капрофагов и маньяков – в обычной жизни, слава Богу, с таковыми персонажами мало кто имеет шанс встретиться лицом к лицу, а совсем другое дело – пропагандировать небезызвестные – такие “земные” лагерные принципы “умри сегодня ты, а завтра я” и “будешь консервами”… Однако обывателю нравится – красивые пейзажи, столь же красивые (хотя и не всегда) женщины в купальниках, да и, согласитесь, так все жизненно, а искусство – это мы еще в школе проходили – должно жизнь отражать! Но отбросим иронию и зададимся вопросом: а почему эта передача так популярна? Что, наша похабная действительность так неузнаваемо изуродовала русских и россиян – деды друга из под пуль вытаскивали, отцы - куском хлеба делились, а сыночки за три миллиона и сомнительную телепопулярность сожрать готовы – сегодня понарошку, а завтра, глядишь – по-настоящему? Что, участники передачи и зрители какие-нибудь нравственные уроды, которые только и делали, что душили младенцев подушками и одеяльцами и развлекались тем, что медленно отключали от кислородной подушки дедушку-астматика? Да нет, вроде обычные люди, каких тысячи и миллионы, не ангелы, конечно, но и, простите - не крюгеры. Так в чем же дело? Ответ на это, полагаю, дает современная философия мифа. Авторитетные исследователи в этой области – М. Элиаде, К.Г. Юнг, А.Ф. Лосев утверждают, что мифы - это не какие-нибудь архаичные, устаревшие, анекдотичные россказни, это - особого рода мировидение, которое было и будет присуще человеку всегда. Проявления мифологического сознания они отмечают и в современном, на первый взгляд, таком рациональном и десакралиризированном обществе - в политических идеологиях, праздниках, шоу, в общем везде – от нацистской пропаганды до американской выставки автомобилей. А К.Г. Юнг – создатель аналитической психологии вообще установил наличие в человеческой психике особого рода структур – архетипов, которые относятся к коллективному бессознательному – к некоей коллективной памяти человечества, и составляют наиболее фундаментальный уровень психики каждого из нас. Архетипы воплощены в древних мифологических конструктах, в классических произведениях литературы, впрочем, возможно, и иное, масскультурное их воспроизведение. Один из таких архетипов – “воспоминание о рае и о грехопадении”. Ставлю эти слова в кавычки, потому что разные люди понимают его значение по-разному, в зависимости от своего отношения к религии: для христианина или мусульманина это - воспоминание о действительном предысторическом событии, хранящееся в коллективной памяти человеческого рода, для неверующего – просто элементарная структура психики; дискутировать на эту тему подробно здесь, думаю, вряд ли уместно. Главное, что этот архетип, как говорится, имеет место быть. И именно он и эксплуатируется в передаче “Последний герой”. В самом деле, легко заметить, что сюжет ее в общих чертах повторяет библейский: на прекрасном острове мужчины и женщины живут беспечной жизнью, купаются, загорают, ловят рыбу. Но вот наступает час-икс и они должны пройти через нравственное падение, познать зло, убить своего ближнего – символически, конечно, но здесь это и неважно, ведь в любом случае - скушай они своих товарищей по-настоящему, как пел Высоцкий, без соли и без лука, или лишь “понарошку” – налицо сама готовность уничтожить другого человека, устранить его со своей дороги. Награда оставшемуся – деньги (а ведь во всех сказках и легендах дьявол прельщает именно деньгами); к тому же победитель получает титул “герой” - опять таки, совершенно непонятный поворот сюжета, так как любому ясно, что героизма за деньги не бывает, любой героизм предполагает бескорыстный риск своей жизнью и благополучием… пока мы не вспомним, что героизм имеет и другой смысл – титанизм, а общеизвестно, что титанический бунт в религиозной традиции ассоциируется с падшим ангелом и его воинством. Есть тут, правда, вроде бы небольшие, но существенные отклонения от первоисточника. Прежде всего, при библейском грехопадении люди с ужасом и со стыдом осознают, что они сделали, хотя и не стремятся при этом покаяться - “И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги…” (Быт. 3-1), в случае же масскультурного проигрывания грехопадения в “Последнем герое” понимание произошедшего сюжетом не предполагается, наоборот, с подачи ведущего приветствуется самооправдание и даже более того, исподволь проводится мысль о том, что когда последний оставшийся участник получит вожделенные три миллиона, то “райское состояние” к нему как бы вернется (между прочим, весьма наивное мнение, участники передачи еще не понимают, какой жестокий психологический эксперимент они поставили сами над собой). Кроме того, библейский сюжет предполагает непосредственное, зримое присутствие судящей и карающей силы - Божества – “И услышали голос Бога, ходящего в раю во время прохлады дня…” (Быт. 3-8), а в передаче никого, кто бы напомнил бы участникам об утерянной чистоте, нет; ведущий годится, честно говоря, разве что на роль беса-искусителя, да и то какого-нибудь из мелких, третьеразрядных. Голосом Бога здесь, естественно, может быть лишь совесть участников, но ее-то как раз архитекторы сего суперсовременного шоу и не намерены озвучивать. Уверен, это не случайно. Затронуть архетип – значит, пробудить в человеке нечто, касающееся самых потаенных глубин его личности, иными, словами, значит, заставить его смотреть, слушать, переживать, даже, может быть, против его воли. Поэтому миллионы телезрителей и не отрываются от экрана, и посредством масс культурных средств и ухищрений новомодные бойцы идеологического фронта заставляют их вновь и вновь переживать ситуацию грехопадения, но на иной манер – без стыда, без ужаса, без раскаянья. Нетрудно понять и зачем это нужно, “рыночное общество” или, извините за старомодность – капитализм, который мы уже лет десять как строим, и основывается на таком жизненном принципе: “личная выгода превыше всего”. Причем, протестантская этика, которая стала основой классического западного капитализма, выдает это падение за добродетель, праведность человека тут связывается с его умением достичь внешнего жизненного успеха, а сострадание к другим людям – не показное, формальное, а настоящее, внутренне преображающее, здесь вообще не предусматривается, ведь неудачник здесь позиционируется как “проклятый Богом”. Видимо, архитекторами капиталистической “Россиянии” роль реформационных механизмов разрушения традиционного сознания отведена передачам типа “Последний герой”, “Слабое звено” и “За стеклом”. На выходе должен получиться идеальный “гомо капиталистикус” - безжалостный ко всем вокруг, не знающий совести, любви к “родному пепелищу и к отеческим гробам”, да что там – и элементарного стыда, если речь идет о “кругленькой сумме”. Идеологов подобных передач, а также их покровителей из большой политики, видимо, мало волнует, что пропагандируемая ими мораль не согласуется ни с ценностями традиционных религий и конфессий, ни с любимыми ими простыми “общечеловеческими нравственными ценностями”. Что ж, тут уж, наверное, ничего не поделаешь, как пел тот же Высоцкий “кто ни во что не верит, даже в черта назло всем”. Однако о сохранении своей собственной жизни, пожалуй, заботятся все, причем, “рациональные эгоисты” даже, полагаю, в наивысшей степени. Но ведь, очевидно, что при трудных и небезопасных внешних условиях даже элементарный инстинкт самосохранения вынуждает не упорствовать в эгоистических капризах, а подчиняться воле коллектива, выжить можно только совместно, а не поодиночке – многочисленные примеры этого мы видим и в животном мире, и в человеческой истории, да и народная мудрость говорит о том же. Откровенный, хищнический эгоизм, если хотите - “роскошь цивилизации”, его может себе позволить лишь человек современного большого города, который живет во вполне комфортабельных условиях: с горячей водой, отоплением, телевидением, радио, Интернетом. Ему ведь и в голову не приходит, что всеми этими благами – от электричества до своей рубашки он обязан тем, кто эту цивилизацию создавал. Он может без последствий игнорировать своих соседей по дому и их заботы, потому что он не должен совместно с ними чинить крышу дома и заготавливать дрова и уголь на зиму. Он с такой легкостью заявляет: “без вас проживу”, потому что он никогда не жил один, без других людей. Такой “эгоист с удобствами” – типичный “человек масс”, по выражению испанского философа Хосе Ортеги – И – Гассета, то есть человек, думающий, что весь мир существует ради него, что булки растут на деревьях, а электричество рождается на станциях, как ручьи – в горах. Другими словами - это паразит, потребитель, жаждущий лишь хлеба и зрелищ; добавим, самый распространенный типаж в “цивилизованных”, западных странах и в незападных обуржуазившихся мегаполисах. А вот аборигены, живущие на настоящем, а не телевизионном острове и вынужденные противостоять суровым природным стихиям, с боем вырывая себе пищу и каждый день жизни – все делают сообща, и, кстати, занимаются каннибализмом – это вам скажет любой этнограф - не потому что им не понравилось, как кто-то разговаривает или смотрит, а сугубо в рамках своих языческих ритуалов, и поедают не своих соплеменников, а пленников из вражеского племени (вроде современных американцев, приносящих в жертву идолу мщения мирных жителей Афганистана). Да и хваленный западный капитализм – образец для подражания современных российских западников - возник ведь не благодаря, а во многом вопреки такой хищнической, эгоистической, паразитической морали. Протестантский дискурс, повторюсь, в своем учение о спасении имел индивидуалистические мотивы, но – и я бы это подчеркнул – потенциально; к тому же в нем еще чувствовалась некоторая инерция традиционного мировоззрения. Деды и прадеды нынешних американцев, создававших базу сегодняшнего заокеанского материального процветания, не по стрип-шоу ходили и не права гомосексуалистов отстаивали, а трудились в поте лица всей семьей и без Библии за обед не садились… Кажется, наша страна находится сейчас не в том положении, когда можно позволить себе эту, кстати, весьма и весьма сомнительную, “роскошь эгоизма” (говорю: сомнительную, потому что человек, по выражению Аристотеля – “животное общественное”; так что эгоизм в своей индивидуалистической форме еще и в определенной мере противоестественен, противоположен самой человеческой природе). Сегодня все – и критики современного политического режима, и его сторонники в один голос говорят о бедственном положении экономики, социальной сферы. Впрочем, это и так очевидно, без экономических отчетов и выкладок, достаточно выйти на улицу и оглянуться вокруг: нищие, бомжи, шприцы под ногами, грязь в подъездах, остановившееся заводы и фабрики, переоборудованные под барахолки… Так объединяться надо, а не подучивать жрать друг друга за деньги! А то как бы не вышло так, что посреди вымирающей, полной бродяг, воров и наркоманов Москвы, на покрытых граффити и экскрементами развалинах никому уже не нужного Останкино будет сидеть, размазывая слезы по небритой физиономии и тихо подвывая, последний герой – ведущий популярной телепередачи со своим обожаемым чемоданом денег. |
