Россия нашего времени вершит судьбы Европы и Азии. Она — шестая часть света, Евразия, узел и начало новой мировой культуры"
«Евразийство» (формулировка 1927 года)
«…сохраним тебя, великое русское слово!»
Русский язык для нерусских народов бывшего СССР
1.
Русский язык сегодня переживает не лучшие свои времена. На это обратила внимание даже власть, которая в последние десятилетия, мягко говоря, не проявляла нежной заботы о русской культуре. 2007 год президентом Путиным объявлен годом русского языка.
Действительно, дальше молчать об этом было бы просто неприлично. Ситуацию с русским языком впору уже называть культурной катастрофой. Русский язык стремительно теряет статус мирового. По замечанию ректора МГУ академика Садовничего сегодня русским языком владеет 278 миллионов человек (для 164 миллионов русский язык родной, 114 миллионов владеют им как иностранным), тогда как еще в 80-х годах ХХ века число людей, владевших русским, составляло 500 миллионов. Русский язык, который недавно занимал в мире третье место после английского и китайского, сегодня уступает еще и испанскому (на английском говорят сегодня 1, 5 миллиарда человек, на китайском — 1,3 миллиарда, на испанском 336 миллионов человек). Если ситуация не изменится, то через 25 лет с позиций мирового языка русский будет оттеснен французским, хинди, арабским.
Особенно тяжелым является положение русского языка в некоторых бывших республиках СССР, прежде всего прибалтийских. Там дискриминация русского языка превратилась в государственную политику. Русский язык планомерно вытесняется из всех сфер жизни, даже если речь идет о русских жителях этих республик, не говоря уже о самих эстонцах, латышах и литовцах. Так, по законам Эстонии русский язык объявлен иностранным (и это при том, что для 40% населения Эстонии русский язык является родным, а 72% населения владеют им). Русский язык запрещено употреблять в госучреждениях, что значит: даже русские по национальности должны обращаться в госорганы Эстонии исключительно по-эстонски (хотя и сам обращающийся и чиновник, конечно, владеют русским языком). Более того, даже бизнесмены, заключающие между собой сделку без всякого участия государства, не могут это сделать на русском языке. Передачи на русском языке на радио и ТВ существуют, но закон ограничивает их объем 10% от общего эфирного времени. Школ с преподаванием на русском языке не хватает, но при этом каждый год они все равно закрываются или, как минимум, часы для преподавания русского в них сокращаются. Схожие ситуации в Латвии и Литве. Но республики Прибалтики просто наиболее радикальны в этом отношении, а общая тенденция такого рода присутствует почти у всех постсоветских республик, где после 1991 года к власти пришли националистические правительства (исключение — Белоруссия, где русский язык — второй государственный, и Киргизия, где он — официальный язык межнационального общения). Даже в братской Украине дела обстоят плачевно. Несмотря на повсеместное владение русским языком и русской грамотой среди людей среднего и пожилого возраста, русский язык в «незалежной Украине» теряет свои позиции за счет молодежи. Украинские власти так брутально не ограничивают употребление русского языка, как их прибалтийские коллеги. Они поступают умнее, бросив все свои усилия на обработку молодого поколения. За годы «независимости» на Украине полностью ликвидирована система русскоязычного дошкольного образования (даже русские по национальности граждане Украины вынуждены отдавать детей в украиноязычные садики). Близка к уничтожению сеть русских школ, так в многомиллионном Киеве из 327 имеющихся школ только 8 школ с обучением на русском языке (в 1990 году их было 155). Молодые граждане Украины, конечно, практически поголовно знают русский язык, но он для них — язык бытового общения. Читать и писать по-русски они уже, как правило, не умеют. Подростки братской Украины могут прочитать Пушкина — да что там Пушкина — Гоголя лишь в украинских переводах! (правда, в школах им все равно внушают, что Гоголь — украинский писатель, поэтому о «русскоязычности» Гоголя некоторые из них и не подозревают). Вузовское образование всех западных и центральных областей Украины полностью ведется на украинском, русский язык там даже не преподается как иностранный (как это делают в некоторых вузах Прибалтики). Сейчас те же мероприятия разворачиваются на востоке Украины. Все обращения в госучреждения производятся исключительно на украинском языке. Русскоязычные радиостанции, ТВ, газеты ущемляются в правах и сокращаются.
В самой России ситуация также непростая. Конечно, в РФ русский язык — государственный, он повсеместно преподается, на нем производится теле- и радиовещания, выпускаются книги, газеты и журналы. Но и в России, особенно в столицах — Москве и Петербурге русский язык постепенно превращается в язык бытовой. Сокращаются тиражи толстых журналов, серьезных газет, в радио и телеэфире царит языковая безграмотность, сленг, а то и мат. Штат школьных преподавателей укомплектован плохо, молодые люди не идут в школу, в силу низкооплачиваемости этого труда. Обычной стала ситуация, когда выпускники школ в большинстве своем не умеют говорить на литературном, правильном русском языке, плохо пишут по-русски, делают вопиющие грамматические и орфографические ошибки. Даже лучшие из них не могут сдать экзамены по русскому языку в вуз без подготовки репетитора. В самих вузах, особенно коммерческих, вводятся курсы русского языка и культуры речи, чтоб подтянуть студентов к вузовскому уровню.
С другой стороны в кругах молодежи мегаполисов становится модным говорить и писать по-английски, к русскому языку «продвинутая молодежь» начинает относиться так же, как относились к нему русские дворяне XVIII-XIX веков, между собой говорившие по-французски, а русский оставлявшие исключительно для общения с простонародьем (правда, в отличие от тех дворян, наши тинэйджеры и по-английски не умеют говорить и писать правильно, их язык — смесь англицизмов и уголовного жаргона).
Отдельный разговор нужен о ситуации в национальных республиках России, где добавляется своя специфика.
Нет никаких сомнений, что бедственная ситуация с русским языком — результат падения большой российской государственности — СССР, который был геополитическим преемником исторической Великой России, а также ухода государства из сферы культуры в самой России вследствие либеральных реформ, которые свели роль государства к функции «ночного сторожа». Судьбы великой российской государственности и великого русского языка, оказывается, теснейшим образом связаны. Нет здорового, сильного, живого, имеющего естественные геополитические границы российского государства, исчезает и живой здоровый литературный русский язык… В годы великой отечественной войны А. А. Ахматова писала:
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
не горько остаться без крова.
Но мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово!
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
Ахматова, не питавшая больших симпатий к коммунистической идее, понимала, что военное поражение Советской России означает гибель и для русской культуры, для русского языка. Сегодня либерал-реформаторы, к месту и не к месту клянущиеся именем Ахматовой, разрушив историческую Россию, превращая ее обломок — РФ в скрытую культурную колонию Запада, уничтожают и русский язык, тем самым оскорбляя заветы «любимого» ими поэта.
2.
Все это понятно и общеизвестно. Но принято считать, что эта трагедия только лишь русского народа, а вовсе не всех народов, принадлежавших к нашей общей великой Родине. Эту позицию, которую молчаливо признают как «общее место» русские патриоты, охотно разделяют и … различного рода постсоветские националисты — от прибалтийских и украинских до узбекских. Именно они не устают твердить, что пусть русские сами беспокоятся о своем языке, а другим народам бывшего СССР следует позаботиться о своих. Более того, они всячески стараются выставить русский язык как опасность для развития своих национальных культур и национальных языков. Ведь прибалтийские националисты, делающие теперь государственную политику в своих республиках, вовсе не заявляют, что дискриминационные законы, касающиеся русского языка, принимаются только чтобы лишний раз подразнить некогда могущественную, а теперь ослабшую ненавидимую метрополию (хоть на самом деле так оно и есть). Они говорят высокие словеса о защите латвийского, литовского и эстонских языков и культур. Они особенно напирают на то, что в советские времена была тенденция к русификации нерусских жителей крупных городов, национальные языки вытеснялись в область быта, ассоциировались с патриархальной деревенской жизнью. Теперь же дескать происходит возрождение национальных языков…
Действительно, такая проблема в СССР была. Вызвана она была не злой волей советского правительства — как раз на уровне госполитики советское государство было ориентировано на поддержку нерусских национальных культур — а конкретными историческими обстоятельствами. Советская модернизация привела к переселению большой части деревенского населения в города, к отрыву от патриархальных корней, что в национальных регионах зачастую означало переход к общению на русском языке. Большие города у нас, как и на Западе, были «плавильными котлами», где смешивались нации и языки, и где общение велось на языке, понятном всем народам российского пространства — русском языке. Но модернизация была нужна, иначе бы страна не выдержала напора вражеского окружения, как сейчас говорят, вызовов сложного, тяжелого, опасного ХХ века. Отмеченную же проблему было возможно решить средствами советской госполитики и она, как говорилось, уже решалась. Поддерживались национальные литературы, а где их не было — создавались, делался упор на национальные кадры и науке, в культуре. Но наступили перестройка, гласность, всевозможные националисты сначала стали спекулировать на языковой проблеме, говорить о возрождении национальных культур и языков, а затем перешли и к политике, стали требовать экономической, потом политической независимости. Националисты, объединившиеся с либералами-западниками, разрушили Советский Союз, создали множество мелких «самостийных» республик, ввели дискриминационные законы против русского языка, отмежевались от великой русской культуры…
Привело ли это к настоящему, а не бутафорскому, маскарадному возрождению национальных культур и языков в бывших национальных республиках СССР? Что-то не слышно о небывалых успехах эстонской, латвийской и литовской литератур после того, как республики Балтии освободились от «проклятой оккупации» и обрели желанную «независимость»… Что-то нет сообщений о новых взлетах грузинского кинематографа после того, как Грузия, пользуясь выражением М. Саакашвили, сбросила с себе «трехвековое русское иго»… На смену Межелайтису и Абуладзе не спешит новая талантливая смена, вдохновленная «воздухом свободы», которая бы затмила творческие достижения своих предшественников… Наоборот, с приходом «независимости» измельчали национальные культуры республик СССР, некогда гремевшие известные художники либо ушли «в себя», либо подались в националистическую публицистику, восхваляя нынешние власти и оплевывая советское прошлое, молодежь пробавляется модным на Западе постмодернизмом, эстетическая ценность которого известно какая… Да и сами национальные языки, став государственными, обязательными для чиновников, бизнесменов, политиков, приобрели черты канцелярской округлости, сухости, серости.
Молодые поколения прибалтов, узбеков, даже украинцев не знают русской культуры, зачастую не знают или знают лишь на бытовом уровне русский язык. Однако культурная ситуация стала не лучше, а хуже… Очевидно, что русские язык и культура были не опасностью, а благом для больших и малых нерусских народов бывшего СССР. Русский язык связывал нас в единую общность, позволял налаживать культурные контакты, диалог между народами от Дальнего Востока до европейской границы, а ведь контакты и диалог всегда плодотворны для обеих сторон. На русский язык переводились стихи и проза поэтов Узбекистана, Прибалтики, Украины и во всех концах большого евразийского пространства знали Межелайтиса и Сулейменова, Тычину и Быкова, смотрели грузинское кино, восхищались азербайджанским театром. Само нахождение различных народов в составе одного государства, радующая глаз культурная пестрота были гарантом национальной оригинальности, самобытности… И наоборот, возведенные перегородки национальных государств, ситуация вражды между нашими народами, спровоцированная националистическими политиками, поток западной масс-культуры, хлынувшей в результате «европейской ориентации» новоявленных режимов — все это ведет лишь к национальной унификации, к исчезновению самобытности, к превращению бывших народов СССР в средних западных «общечеловеков»…
Как мы уже говорили, судьба русской государственности и русского языка теснейшим образом взаимосвязаны. И так же как русская государственность, и русские язык и культура — защита и опора для других народов большого российского пространства.
