Россия нашего времени вершит судьбы Европы и Азии. Она — шестая часть света, Евразия, узел и начало новой мировой культуры"
«Евразийство» (формулировка 1927 года)
В результате своей агрессии в Южную Абхазию грузинское государство понесло урон, от которого оно вряд ли когда-нибудь оправится. Грузия, видимо, навсегда потеряла около 12 500 км2 территорий, которые, по крайней мере, формально принадлежали ей. Трудно поверить, что Абхазия и Южная Осетия когда-нибудь пожелают вернуться под юрисдикцию официального Тбилиси, а вернуть их силой оружия в ближайшее время Грузия будет не в состоянии. Не исключено, что это — только начало распада государства, которое возникло на землях Грузинской ССР в 1991 году. Российский политолог Д. Володихин пишет: «Искусственное лишение мингрелов, аджарцев, сванов права на самоопределение, возможно, вызовет в ближайшее время вспышки серьезного недовольства. Можно даже ожидать появления активных национально-освободительных движений на территории нынешней Грузии» (Д. Володихин «Что такое „территория Грузии“?/АПН.Ру 26 августа 2008 года»). Добавим к этому, что можно ожидать недовольства армян и азербайджанцев, компактно проживающих в регионах Самцхе-Джавахети и Квемо-Картли, но лишенных основных прав нацменьшинств и автономии, которой они, кстати, в свое время требовали от Тбилиси. Не исключено, что в этом их поддержат «страны-матери» — соседние Армения и Азербайджан.
Это не просто догадки. В 1993 году, после того как грузинское руководство потерпело первую неудачу в своих попытках насильственным путем решить абхазский и южно-осетинский вопросы, Грузия пережила столь глубокий кризис, что стояла на грани гражданской войны. Тбилисское руководство не контролировало большую часть Грузии. Абхазия, Южная Осетия и Аджария де факто обрели независимость. В западной Грузии — Мингрелии шли бои со сторонниками Звиада Гамсахурдия, на сторону которых переходили военнослужащие грузинской армии, деморализованной поражением в Сухуме и Цхинвале. В Кадорском ущелье засели сванские сепаратисты. Правительство и президент Шеварнадзе практически утеряли свой авторитет (Шеварнадзе откровенно обвиняли в предательстве интересов Грузии, в «сговоре с Россией» и в позорном бегстве из осажденного Сухума при помощи «друга» Бориса Ельцина). Экономику лихорадило, росла безработица.
Преодолеть этот кризис помогла лишь «революция роз», обильные финансовые вливания со стороны Запада и США в грузинскую экономику и, прежде всего, в ВПК, а также сплочение большинства грузинского общества вокруг президента Саакашвили, увы, на провозглашенной им платформе «объединения Грузии» или, называя вещи своими именами, радикального грузинского этнонационализма. Но сегодняшний кризис еще глубже, ведь в начале 1990-х конфликт удалось заморозить на полпути, и мятежные республики все же формально остались в составе Грузии. Сегодня, когда они отделились и их независимость признала Россия, а вскоре признает и ряд других государств, Грузию ждут куда большие потрясения.
2.
Грузинское руководство обвиняет в катастрофе своей государственности Россию. Однако очевидно, что если бы Грузия была стабильным государством с эффективными механизмами межэтнического взаимодействия, то ничего этого не произошло бы. В действительности, Грузия уже была расколота еще с 1992 года; и Абхазия и Южная Осетия входили в ее состав номинально, фактически они существовали как независимые государства. Можно сказать даже больше: именно благодаря России Грузия формально сохраняла свою целостность в границах Грузинской ССР вплоть до последнего времени. Россия не только не признала независимость Южной Осетии, провозглашенную после референдума 12 ноября 2006 года, и независимость Абхазии, провозглашенную в Конституции Республики Абхазия 26 ноября 1994 года и в Акте от 12 декабря 1999 года по результатам референдума. При посредничестве России были, как уже говорилось, «заморожены» грузино-абхазский конфликт 1992–1993 г.г, унесший жизни около 8 тысяч человек и грузино-южноосетинский конфликт 1990–1992 г.г. в результате которого погибло от 2 до 4 тысяч человек. Введенные в Абхазию и в Южную Осетию российские миротворцы прекратили кровопролитие, обеспечили формальное нахождение этих регионов в составе Грузии, создав условия для проведения переговоров между руководством непризнанных республик и официальным Тбилиси (и не вина Росси, что грузинская сторона заняла в этих переговорах бесперспективную позицию отрицания каких бы то ни было реальных прав мятежных республик). Более того, Россия долгое время сдерживала абхазское руководство от попыток военного присоединения Кадорского ущелья, которое после окончания грузино-абхазской войны осталось под контролем Грузии (при том, что Кадори прежде входило в состав Абхазской АССР и до войны подчинялось Сухуму). События августа 2008 года показали, что Абхазия имела все военные возможности возвратить под свой контроль Кодори и немедленно и с легкостью это сделала как только изменилась политическая воля России. Таким образом, Россия долгие годы предоставляла возможность Грузии создавать впечатление, что Грузия продолжает присутствовать в регионе, и что Абхазия остается неотъемлемой частью Грузии. Напомним, что в 2006 году президент Грузии М. Саакашвили своим указом переименовал Кадори в «Верхнюю Абхазию» и разместил там прогрузинское «правительство Абхазии», которое международное сообщество признало «настоящим законным руководством Абхазии», а правительство оставшейся территории Абхазии, провозгласившей независимость, продолжало считать «сепаратистами». Если Саакашвили это и смог сделать, то только потому, что это позволила ему сделать Россия, удерживая от силовой акции находящиеся буквально в десятках километров от «Верхней Абхазии» вооруженные силы непризнанной Абхазской республики.
Россия была гарантом целостности грузинского государства около 15 лет, несмотря на то, что официальный Тбилиси вел по отношению к России откровенно враждебную политику, построенную на русофобских речах и международных провокациях. И только после того как Саакашвили попытался осуществить настоящий геноцид осетин и уничтожить размещенных в Цхинвале российских миротворцев, Москва посчитала невозможным продолжать помогать русофобу Саакашвили изображать из себя президента «объединенной Грузии».
3.
Как видим, возлагать на Россию вину за распад грузинского государства в 2008 году — значит, что называется, перекладывать вину с больной головы на здоровую. Виноват в этом не кто иной, как сам тбилисский политический истэблишмент. Трудно согласиться с теми российскими политологами и публицистами, которые возлагают вину исключительно на США. Естественно, США имеет свои интересы в регионе и активно их лоббируют, привлекая на свою сторону в том числе и политиков Грузии. Но представители грузинской политической элиты добровольно пошли на сотрудничество с Америкой, или, правильно сказать, добровольно выбрали свою сторону в конфликте геополитических интересов России и Запада. Не стоит считать, что причина этого — в психической неадекватности Саакашвили или в продажности тбилисских политиков, как это пытаются представить некоторые наши патриоты. Подобного рода утверждения являются существенным упрощением реального положения дел и если мы это не осознаем, мы будем исходить из неверных предпосылок при анализе ситуации. Например, из такой примитивной «картинки» следует, что если вместо «невменяемого Саакашвили» придет другой «вменяемый политик» и если вместо «продажных министров» придут «честные министры», то все кардинальным образом изменится. Но это заблуждение.
Прежде всего, Саакашвили при всей своей внешней эмоциональности абсолютно нормальный человек. Он действует, опираясь на трезвый, даже хладнокровный расчет и на совершено рациональные соображения. Если бы он был непредсказуемым идиотом, американцы никогда бы не поставили на него в своей геополитической игре. В высоких вашингтонских кабинетах тоже сидят неглупые люди и отрицать это — значит недооценивать врага. Грузинские политики также — не простые пешки Вашингтона, они ведут свою тонкую игру и исходят из своих интересов, которые просто совпадают с интересами США в регионе (хотя при этом они не прочь и одновременно немного «нагреть руки» на таком сотрудничестве, от чего редко отказываются представители породы политиков, в какой бы стране мира они ни жили). Наконец, Саакашвили и его команда не действуют сами по себе, а выражают интересы значительной части грузинского общества, которое активно поддерживает политику Саакашвили, голосует за нее на выборах и отдает своих сыновей, мужей и братьев в огонь войны для утверждения этой политики (так, по сообщениям в Интернете по призыву Саакашкили на антироссийскую демонстрацию в конце августа вышло в разных городах Грузии в совокупности около 1 00 000 человек; для республики, в которой проживает около 4 500 000 человек, это практически всё взрослое население). Причем имеются в виду далеко не экономические интересы. Как раз экономически Грузия должна быть заинтересована в сотрудничестве с Россией. США выделяют деньги лишь для перевооружения и содержания армии Грузии. Конечно, это поправило положение тех граждан Грузии, которые работают в ВПК или служат в армии и общее положение Грузии по сравнению с временами Шеварнадзе улучшилось. Но и до сих пор значительное число грузин — от простых торговцев до крупных бизнесменов получают доходы либо прямо из России, либо от операций с российскими экономическими субъектами. Однако при этом они продолжают поддерживать Саакашвили с его откровенно антироссийской позицией. Этот факт удивляет только потому, что многие из нас до сих пор живут догмами вульгарного марксизма, которые гласят, что во главе всего стоит экономика и классовый интерес. Но, увы, вульгарный марксизм здесь искажает реальность. Человек — такое сложное существо, что он в отличие от животного может пойти против своей эгоистического и даже жизненного интереса, если того требует некая идея, захватившая его разум (наличием которого он и отличается от животного). Разумеется, превратить такое поведение в жизненную позицию способны не все люди, а только единицы, но временно, разбудив в людях глубинные эмоции, обиды, комплексы, сделать их пленниками идеи, зачастую даже не выгодной для них, вполне возможно. Более того, современные средства манипуляции общественным сознанием, основанные на высокотехнологических средствах (фотография, радио, телевидение, Интернет) и на знаниях современной науки о человеческой психике (психология толпы, НЛП, психология бессознательного и т.д.) позволяют достаточно долго держать в таком состоянии огромные массы людей, практически целые народы.
Итак, Михаилом Саакшвили и его командой, а также практически всей грузинской и политической элитой и большой частью грузинского общества сегодня движет совершено определенная идея. Именно она побуждает их к сотрудничеству с Америкой, к конфликту с Россией, несмотря на очевидную экономическую невыгодность этого и даже на поддержку войны и геноцида. Имя ей — грузинский политический этнонационализм.
4.
Идеология сегодняшнего грузинского государства начала формироваться еще в эпоху перестройки, когда Грузия входила в состав СССР. Уже в конце 1980-х годов грузинская интеллигенция и партийное руководство, то есть представители тех социальных слоев, из которых вышла современная политическая элита Грузии, пошли по пути не гражданского национализма, который признает права всех существующих на данной территории нацменьшинств и требует от них лишь политической лояльности, а радикального этнонационализма. Суть мировоззрения грузинского этнонационализма можно свести к нескольким положениям.
Во-первых,
грузинский этнонационализм утверждает, что все народы картвельской группы, проживавшие на территории Грузинской СССР (картлийцы, горийцы, сваны мингрелы, кахетинцы, аджарцы и т.д.) якобы составляют одну единую грузинскую нацию, которая является старейшей, высококультурной и мирной нацией, со средних веков несущей другим народам просвещение. При этом игнорируются очевидные исторические факты, что в средние века, конечно, никакой грузинской нации не существовало (нации вообще довольно молодое образование — западноевропейские нации возникли в Новое время, а восточноевропейские и «внутрироссийские» стали формироваться в 19–20 веках), а существовали лишь традиционные народы картвельской группы, населявшие небольшие княжества, как правило, раздробленные и лишь изредка объединяемые под политическим началом картлийцев. Да и до сих пор различия между, скажем, картлийцами и сванами столь значительны, что требуются специальные словари «грузино-сванского языка», которые выпускаются Тбилисским университетом им. Джавахашвили, 1 для того, чтоб одни «грузины» могли хотя бы понимать других «грузин». Более того, в правление националиста Гамсахурдиа сванские ополченцы с оружием в руках выступали против грузинских националистов (как уже говорилось, сваны долго контролировали Кадорское ущелье и были выбиты оттуда формированиями грузинского МВД лишь в 2006 году). Впрочем, это не мешает тбилисскому руководству называть сванов «субэтносом грузин», а сванский язык — «диалектом грузинского языка». В этом смысле позиция грузинских националистов напоминает, по меткому замечанию московского политолога А. Окары, позицию дореволюционных русских великодержавных шовинистов, которые отказывались признавать существование украинцев и белорусов, причисляя их к «общерусской нации», или, добавим от себя, позицию современных радикальных татарских националистов, отказывающих в национальном своеобразии башкирам.
Во-вторых,
грузинские националисты заявляют, что эта «грузинская нация», которая, напомним, в реальности — недавнее искусственное образование, созданное в советские времена за счет ассимиляции картвельских народов в условиях отрыва их от традиционного деревенского жизнеустройства и переселения в города, имеет некую «естественную территорию». Споры о размерах этой «естественной территории» среди грузинских националистов не утихают до сих пор. Самые радикальные включают туда часть российского Красноярского края, часть Армении и даже часть Турции, более умеренные удовлетворяются территорией бывшей Грузинской СССР. Безусловно, туда включают территории Южной Осетии и Абхазии, которые грузинские националисты даже отказываются так именовать, они называют их Цхинвальский и Сухумский регионы, имея в виду, что это якобы — грузинская земля, на которой лишь по милости грузин находятся «пришлые народы».
В-третьих,
грузинские националисты утверждают, что на этой «естественной грузинской территории» должно находиться грузинское национальное государство. В этом государстве по их мысли должен быть «народ-хозяин» — «грузины» и «народы-гости». К таким «народам-гостям», которые грузинские националисты отказываются считать коренными, относят абхазов и осетин, компактно населяющих Южную Осетию и Абхазию, армян, издавна составляющих большинство в таком регионе Грузинской ССР и современной Грузии как Самцхе-Джавахети, кистинцев (грузинских чеченцев), живущих в Панкисском ущелье, этнических греков, населяющих Цхалский район, азербайджанцев, населяющих Квемо-Картли, конечно, этнических русских и многих других. Лидеры грузинского национализма еще в 1980-е годы провозгласили, что негрузин в грузинском государстве должно быть не более 5% населения2 . Всем «гостям», которые не желают оставаться в «этнической пятипроцентной резервации» и не желающим огрузинивания предлагается либо убраться восвояси, либо испытать на себе «силу грузинского оружия». Особое место в этих программах занимают «осетинский» и «абхазский» вопросы. Осетин грузинские националисты объявляют «варварским народом», который «не желает проникнуться высокой миссией грузин». Националист Гамсахурдиа прямо называл осетин «мусором», который нужно «вымести через Роккский тоннель в Россию» 3 . Существование абхазов как древнего народа, наряду с картлийцами творившими средневековую историю на Кавказе, грузинские националисты вообще отрицают. Средневековых абхазов, имевших свое царство, они объявляют … грузинами, а современных абхазов именуют «апсайцами» и утверждают, что это … пришлый народ, который, если он хочет стать «настоящими абхазами» должен …. принять грузинский язык и культуру4 .
Наконец, в-четвертых, злейшим своим врагом грузинские националисты провозглашают Россию, причем, и Российскую империю, и СССР. Русские провозглашаются колонизаторами, которые якобы оккупировали «грузинскую землю» и в течение столетий угнетали «мирную грузинскую нацию». При этом вновь совершается фальсификация истории. Никакой «грузинской нации» и соответственно никаких «грузин вообще» в период присоединения Южного Кавказа к России не было. Картвельские народы, каждый из которых жил в своем княжестве, принимали русское подданство порознь. Так, над Картлийско-Кахетинским княжеством российский протекторат был установлен в 1783 году, а вошло оно в состав России 18 лет спустя, Имеретия приняла русское подданство в 1810 году, Гурия — в 1828, Сванетия — в 1854, Мингрелия — в 1857. Абхазы и осетины вошли в состав Российской империи совершенно независимо от княжеств, которые теперь именуются «грузинскими»: осетины — в 1774 году, абхазы — в 1864 году5 . Грузинская нация и грузинский национализм сформировались уже внутри российского политического поля, причем, в полном соответствии с утверждениями этнологов-конструктивистов, не нация создала национализм, а национализм создал нацию. Роковую роль здесь сыграло попустительство центрального советского руководства, которое позволяло грузинским националистам вершить свою политику, прикрываясь словами о верности марксизму-ленинизму. Например, в 1940-е годы приказами из Тбилисского ЦК абхазам и осетинам запрещали иметь национальные школы. Огрузинивание менгрелов, сванов и других картвельских этносов вообще продолжалось весь советский период. Причиной этого было не только наличие грузин в советском руководстве (Сталин, Орджоникидзе, Берия), но и общая установка официального «вульгарного марксизма», основанного на европоцентризме, что большие современные нации якобы «прогрессивнее», чем малые традиционные народы.
Миф о грузинской нации, миф о естественной территории грузин, миф о народе-хозяине и народах-гостях и миф о русской колонизации грузин — вот четыре составляющие современной идеологии грузинского этнонационализма.
В перестроечные годы подобные идеи активно высказывались в официальной печати, в том числе и в изданиях грузинской Компартии и приобретали все больше сторонников. С приходом к власти националиста Гамсахурдиа в 1991 году эта программа стала методично реализовываться, что привело к этническим чисткам, геноциду, гражданской войне и бегству представителей негрузинского населения из Грузии. Михаил Саакашвили продолжает дело Гамсахурдиа, останки которого в годы правления Саакашвили были, кстати, торжественно перезахоронены. Прикрываясь либеральной риторикой, предназначенной для западных друзей, Саакашвили ни на йоту не отступает от указанной программы. Об этом говорят не только попытки силового разрешения абхазского и юго-остетинского конфликтов, но и фактическое упразднение автономии Аджарии, отказ Тбилиси в ответ на просьбу азербайджанского большинства района Кеми-Кертли в просьбе создать автономию хотя бы на уровне, обещанном Южной Осетии, отказ грузинского парламента ратифицировать европейскую конвенцию о правах нацменьшнств и их языков, отказ признавать сванский и менгрельский языки как языки нацменьшинств (при том, что Саакашвили сам является менгрелом, что впрочем, похоже на закономерность: немецкий националист Адольф Гитлер был австрийцем, а ярый французский националист Ле Пен также является по происхождению бретонцем6 ).
Итак, Саакашвили и его команда вступили в сделку с США и НАТО для того, чтобы окончательно реализовать цели грузинского этнонационализма. Они не продажные или неадекватные политиканы, они имеют четкую программу действий, которую они хладнокровно и методично претворяют в жизнь. Эта программа — консолидация грузинской нации за счет внутренней ассимиляции традиционных народов, расширение территорий грузинского государства за счет военно-полицейских операций в мятежных регионах, а в случае военного хаоса на Кавказе и ослабления России, Армении, а возможно, и Турции — за счет отрыва от них части территории, усиление моноэтничности населения Грузии за счет дискриминаций нацменьшинств, их выдавливания за границу и прямых этнических чисток. Грузинские националисты объявляют себя либералами и поддерживают Америку потому что сейчас им выгодна помощь крупнейшей геополитической силы, каковой являются США. Если ситуация была бы другой и им было бы выгодно поддерживать Иран, они объявили бы себя исламскими революционерами (кстати, прежние объединители Грузии, к примеру, Георгий Саакадзе, также охотно заигрывали с мусульманскими державами в регионе — Турцией и Персией). Как показывает исторический опыт, националисту все равно, какой идеологической оболочкой прикрывать свои истинные взгляды. Ради политической конъюнктуры он может называть себя социалистом, либералом, религиозным фундаменталистом, главное, чтоб это помогло реализовывать его главную цель — нациестроительство и государствостроительство.
5.
Неудача грузинских этнонационалистов в попытках объединить Грузию, создав моноэтническое государство, вызвана не ошибками руководства Грузии, не вмешательством России, не нежеланием США реально поддержать Грузию. Эта неудача закономерна. Еще английский философ культуры А. Тойнби обратил внимание на интересный феномен. Проект этнонационализма относительно успешно реализовался лишь в Западной Европе, где в Новое время сформировались более или менее однородные устойчивые нации (правда и здесь не обошлось без насильственной ассимиляции малых народов, таких как гасконцы, лужицкие сербы и т.д.; и, кроме того, здесь также процесс еще не окончен, так во Франции до сих пор есть районы, где для коренных жителей, особенно, пожилого возраста французский язык не является родным, такова, например, Бретонь). Во всех же остальных областях мира попытки консолидировать население на основе проекта этнонационализма приводят лишь к кровавым межэтническим столкновениям. Тойнби пишет об этом: "За последние полтора века … мы, западный политический институт «национальных государств, прорвали границы своей первородины, Западной Европы, и проложили путь, усеянный шипами гонений, резни и лишений (курсив мой — Р.В.) в Восточную Европу, Юго-Восточную Азию и Индию… Смута и опустошение, вызванные в этих регионах установление заимствованного западного института „национальных государств“, намного масштабнее и глубже, нежели вред, нанесенный тем же институтом в Великобритании или Франции»" 7 . Тойнби объясняет это тем, что лишь в Западной Европе этносы, говорящие на одном и том же или родственных языках проживали компактно, что позволило более или менее безболезненно им ассимилироваться вокруг «сердцевинного этноса» и образовать нацию. Во всех же остальных регионах планеты этносы поживают вперемешку, попытки их ассимилировать или разделить приводят к тому, что как говорится, резать приходится по живому, в результате льется кровь. Тойнби пишет: «„национальные государства“ (в Западной Европе — Р.В.) появились как естественный продукт социальной среды … Стоит посмотреть на языковую карту всего мира и мы увидим, что европейское поле .. — есть нечто особое и исключительное. На значительно большей территории, протянувшейся к юго-востоку от Данцига и Триеста до Калькутты и Сингапура языковая карта отнюдь не напоминает лоскутное одеяло, скорее, она похожа на переливающееся шелковое покрывало. В Восточной Европе, юго-восточной Азии, Индии и Малайе люди, говорящие на разных языках, не разделены так четко, как в Западной Европе, они перемешаны географически, как бы чередуясь домами на одной улице одних и тех же городов и деревень ..» 8 .
Действительно, обращение к фактам показывает, что Тойнби был прав. Крах грузинского этнонационализма или проекта «Грузия для грузин», повторим, не результат тактических ошибок грузинского руководства и неудачной геополитической конъюнктуры, а закономерность для неевропейских регионов. Это показал, например, опыт Турции и Индии. Так, попытка создать на руинах Османской империи турецкое национальное государство, на основе идеи «Турция для турок» привела к долгому, неутихающему турецко-курдскому конфликту. Курды не соглашаются считать себя «горными турками», как им предписывает Анкара и отказываться от своего языка и культуры. В 1980-е годы они встали на путь вооруженной борьбы за независимость. За 15 лет войны, ведущейся между курдскими националистами из Рабочей Партии Курдистана (с 2002 года — Конгресс свободы и демократии Курдистана) и турецкими националистическим режимом погибло 37 тысяч человек9 .
Создание в 1947 году на территории Британской Индии национального индийского государства, где правящий слой составляли индусы, также привело к расколу Индии на Индийский Союз (теперь республика Индия) и Пакистанский доминион (теперь — Исламская республика Пакистан). Сразу же началась война между индусами, сикхами и мусульманами, которая унесла жизни 500 тысяч человек. Количество беженцев составило рекордную для современности цифру — 12 миллионов человек. В 1965 и 1961 годах были новые войны между Пакистаном и Индией. В 1971 году от Пакистана отделился Бангладеш. В Индии же до сих пор идет война с сепаратистами в штатах Джамма и Кашмир. Относительно велика вероятность перерастания индийско-пакистанской конфронтации в локальный ядерный конфликт, так как обе державы располагают ядерным оружием.
То же самое показывает и пример Африки и Азии, где до сих пор полыхают очаги гражданских войн в результате попыток перенести туда западный проект этнонационализма. Показателен и пример Израиля, где этнократическое государство на территории, где ранее была этническая мозаика, существует лишь за счет величайшего напряжения военных возможностей еврейского государства и при непосредственной помощи сильнейших держав Запада, прежде всего США. Исчезни эта помощь — и этнократический Израиль будет поглощен арабским морем.
Так что мечты грузинских националистов совершено утопичны. Они так и останутся мечтами, за которые, правда, заплачено дорогой ценой — кровью.
6.
Говорят, глупцы учатся на своих ошибках, а умные — на чужих. Сегодня России представляется уникальная возможность извлечь уроки из нынешней грузинской катастрофы. Главный урок состоит в том, что этнократический проект «Россия для русских», который сегодня обретает множество сторонников в «низах» в силу целого ряда причин, так же губителен для России, как проект «Грузия для грузин» оказался гибельным для нашего кавказского соседа. Новоявленные русские этнонационалисты любят порассуждать о том, что Россия — фактически моноэтническое государство, потому что около 80% проживающего в ней населения — этнические русские. Однако такого рода рассуждения — не что иное как софистика. Национальный вопрос — это столь тонкая сфера, что в ней математические операции по округлению бессмысленны. Действительно, в современной Российской Федерации проживает лишь 20% нерусского населения. Но то, что они в меньшинстве вовсе не означает, что их можно сбрасывать со счетов и делать вид, что их вовсе нет. Кроме того, современные реалии доказывают, что дело вовсе не в численности того или иного этноса, а в социально-политической активности его представителей. Строго говоря, еще в эпоху перестройки русские составляли в Прибалтийских республиках фактическое большинство, а вместе с русскоязычными ассимилировавшимися прибалтами — подавляющее большинство. Но это большинство пошло на поводу у сверхактивного меньшинства и позволило превратить себя в бесправных «неграждан». Можно даже сказать больше: чем малочисленнее этническая группировка, тем она активнее в политическом отношении и чем многочисленнее этнос тем он, наоборот, пассивнее. Многомиллионный русский народ спокойно и практически равнодушно воспринял ужасающие акты геноцида русских в дудаевской Чечне. Протесты ограничились лишь сочувствием русским беженцам из Чечни со стороны родственников и знакомых. Русские в руководстве России даже отказались поднимать этот вопрос. Широкая русская общественность также промолчала. Более того, последовавшая за этим военная операция в Чечне не вызвала сочувствия у русского населения, хотя по логике вещей оно могло бы ее поддержать из чувства мести. Даже русские солдаты на Кавказе не воспринимали ее так. В то же время даже незначительные прецеденты ущемления прав нерусских нацменьшинств в России и прежде всего в столичных мегаполисах вызывают резкую реакцию: общественное мнение бурлит, правозащитники возмущаются, нацменьшинства забывают внутренние распри и противоречия и выступают единым фронтом. Можно себе представить, что было бы, если бы московское правительство предприняло по отношению к какой-нибудь из кавказских диаспор в Москве то, что дудаевское правительство осуществило по отношению к русским в Грозном… Возможно, дело в том, что для малого народа или диаспоры опасность физического исчезновения гораздо более реальна, чем для многомиллионного большого народа, поэтому малый народ и тем более диаспора имеют обостренный инстинкт самосохранения. Возможно, дело в том, что большой народ, чувствуя свою силу, более спокоен и медлителен, а малый народ, чувствуя свою слабость, более эмоционален и резок. Но как бы то ни было, факт остается фактом. Любые попытки реализовать проект «Россия для русских», что подразумевает ущемление прав нацменьшинств: сворачивание нацавтономий, ограничение в использовании нацязыков, прекращение господдержки национальных издательств, школ, театров, прорусскую националистическую кадровую политику в эшелонах власти сразу же приведет к взрыву. Ущемленные 20% начнут активно расшатывать устои государственности РФ. Речь не только о возможности мятежей в нацрегионах России, таких как Татария, Башкирия, Мордовия, Чувашия, Мари-Эл, Бурятия, Якутия, не говоря уже о Кавказе. Речь о возможности раскола самой российской элиты, где на разных уровнях — от низшего до самого высокого представлены представители нерусских народов (возьмем в пример московских милиционеров — кавказцев и министра внутренних дел — татарина).
Грузинское руководство, политики общественные деятели пошли по пути грузинского этнонационализма. Они не захотели признавать интересов и самого национального своеобразия, права на существование абхазского и осетинского народов. При этом грузинские этнонационалисты пользовались всесторонней поддержкой Запада. США финансировали, перевооружали и обучали их армию. Западные СМИ фактически замалчивали преступления грузинских националистов, этнические чистки, ущемления прав нацменьшинств и т.д. Абхазы и осетины, боровшиеся за право своих народов на жизнь, не встречали никакого сочувствия у Запада и именовались сепаратистами и бандитами. И несмотря на такие благоприятные условия проект «Грузия для грузин» потерпел крах, грузинское государство утеряло значительную часть территорий, стоит на грани распада, а общество близко к гражданскому противостоянию. Легко представить, что ждет Россию, если в нашей стране возобладают сторонники лозунга «Россия для русских». Никто не будет финансировать и перевооружать армию этнократической России. Напротив, ее ждет международная изоляция, а этнонационалистов из малых народов — всесторонняя поддержка Запада. Проект «Россия для русских» еще более иллюзорен, чем «Грузия для грузин», еще более разрушителен для самой же России.
Конечно, в словах русских этнонационалистов есть определенная доля истины (если бы ее не было, к ним бы вообще никто не прислушивался). Они спекулируют на реальных проблемах русского народа. Действительно, положение русского народа сегодня бедственное: падает рождаемость, растет смертность, нельзя похвалиться здоровьем нации, происходит «отрыв от корней» и заражение западной масс-культурой. Действительно, русские страдают от этнической преступности, представленной выходцами из бывших республик СССР и национальных регионов России. Но причины этих проблем русские этнонационалисты называют ложные и соответственно методы их решения — непригодные. Они утверждают, что существование многонационального государства, заботящегося об интересах все народов федерации, заставляет самый многочисленный народ федерации — русских тратить, так сказать, дополнительные силы, «надрываться» и слабеть, при этом русские якобы не получают ничего взамен. По их заявлениям, политика поддержки нацменьшинств и малых народов, которую Россия вела со времен Московского царства и которая достигла своего апогея в советский период и сохраняется и до сих пор основывается на моральных соображениях, на свойствах «широкой русской души», а не на стремлениях к практическим выгодам российского государства и русского народа. Однако смешно предполагать, что великие правители России, начиная от Ивана Грозного вплоть до Ленина и Сталина, которые не понаслышке знали о реальной политике, были меньшими прагматиками, чем самозваные лидеры московских карликовых этнонационалистических организаций, чей актив зачастую может уместиться на одном диване. Также смешно утверждать, что была «непрактичной» политика, результатом которой стало существование России в течение уже 5 столетий в качестве великого государства, сверхдержавы, контролирующей значительную часть внутренней Евразии и превращение русского народа из небольшого северного ответвления восточно-славянского племени в 150-миллионный колосс. Напротив, политика русских правителей по отношению к малым народам, основы которой были заложены еще Иваном Грозным, предоставлявшим автономии «татарским» княжествам и вероисповедальные и политические права нацменьшинствам и открывавшим доступ в политическую элиту не по национальным, а по идеологическим критериям, была в высшей степени прагматичной. Она стала залогом успешного геополитического расширения русского государства. Взамен русское государство получило то, чего так не хватало западным колониальным империям, строившимся лишь железом и кровью — добровольную политическую лояльность инородцев (война с Казанью была лишь исключением из правила на фоне добровольного присоединения к Московскому царству большинства поволжских народов). Даже Смута 16 века не привела к развалу многонационального московского государства: и казанские татары, не говоря уже о башкирах или чувашах, не пожелали воспользоваться слабостью русских во время польской интервенции. Прозападная Российская империя хоть и копировала во многом колониальную политику стран Запада, тем не менее сохраняла и некоторые исконно русские и российские традиции в национальной политике. Так, например, в эпоху Екатерины Великой было создано духовное управление для российских мусульман. В советские времена, как уже говорилось, эта национальная политика достигла своего апогея и опять она себя оправдала практически: сколько ни старалась гитлеровская Германия разжигать национальные противоречия у народов СССР, расколоть единство советского народа им не удалось; военные формирования коллаборационистов из числа представителей советских национальных республик, так и остались маргинальным, подавляющее большинство представителей этих народов за редкими исключениями встали под знамена советского, по сути российского патриотизма. Наконец, в постсоветскую эпоху эта модель национальной политики позволила даже погасить такой серьезный конфликт как чеченский, который грозил стать запалом для взрыва Российской Федерации. Владимир Путин пошел здесь по пути Иоанна Грозного и предоставил Чечне широкую самостоятельность при условии политической лояльности, а чеченцам -возможность входить в политическую элиту России при условии верности российской идеологии и государству. И нет теперь на Кавказе более верного сторонника федерального центра, чем Рамзан Кадыров. Напротив, когда российское руководство, копируя Запад, пыталось проводить по отношению к российским нацменьшинствам политику, замешанную на русском этнонационализме, оно ставило страну на грань катастрофы и уж как минимум терпело поражение и не достигало своих задач. В начале ХХ века в Российской империи возобладали настроения этнонационализма; правительство вело политику русификации национальных окраин, отказывая целым народам, например, украинцам в самом праве на существование (официальной позицией Российской империи была формула: украинского народа не существует, есть «малороссы» — южная ветвь единого русского народа). Проправительственная печать в лице таких видных публицистов, как, например, Розанов и Меньшиков, внушала, что самое лучшее для инородцев Российской империи — ассимилироваться в русском народе. Неудивительно, что в качестве ответной реакции это вызвало взрыв национализма среди нерусских народов империи и особенно — среди их интеллигенций. «Взрыв национализмов» сыграл немалую роль в распаде империи, на что сегодня мало обращают внимание, приписывая заслугу революционного пожара в России согласно советской традиции лишь Ленину и большевикам. Вместе с тем почва из-под ног и царской и февральской власти была выбита именно националистами с окраин которые начали объявлять о независимости регионов России еще с весны 1917 года. Точно так же как царское правительство и руководство белых армий жестоко поплатилось за этнонационалистическую позицию в вопросе национального устройства России. Отказывая пробудившимся нацменьшинствам в автономиях, желая видеть в России государство одних только русских, Деникин и Врангель практически отдали инициативу большевикам, которые, напротив, не побоялись пойти на компромисс с умеренными деятелями нерусских национальных движений.
Итак, распространение настроений русского этнонационалима, приход к власти представителей соответствующего направления — худший, гибельный сценарий для России. Если мы хотим и далее сохранить стабильность своего государства, само это государство в нынешних размерах, нам нельзя идти по пути, по которому пошло грузинское руководств. Это урок, который должны вынести из грузинских событий российские, русские политики и общественность России.
7.
Но в России, увы, есть не только русские этнонационалисты. В национальных регионах России, прежде всего в республиках Поволжья и Кавказа существуют свои этнонационалисты, прежде всего, из числа представителей «титульных этносов». Они были наиболее активны в 1990-е годы, на волне хаоса, который начался после распада СССР. Тогда они надеялись воспользоваться слабостью федерального центра, и, придя к власти в своих регионах, добиться их отделения от России вслед за бывшими союзными республиками. Ясно, что никакого иного режима, кроме этнократического в этих гипотетических независимых государствах они не мыслили. Но в 1990-е годы их мечтам не суждено было воплотиться в жизнь. Они не получили поддержки со стороны многонационального населения своих республик и власть досталась другой политической силе — прагматикам из среды партийной, советской и хозяйственной номенклатуры. Эти прагматики сумели приструнить политически активных этнонационалистов и сохранить мир в своих регионах. Сегодня часто можно слышать от столичных либералов критику в адрес руководства нацреспублик России за авторитаризм. Но не говоря уже о том, что авторитарная модель власти выглядит органичной в глазах нерусских народов России, в гораздо меньшей степени подвергшихся модернизации, чем русские, этот авторитаризм сумел создать эффективные сдерживающие механизмы, не допускающие к власти этнонационалистов.
Однако сами они никуда не делись. Национальные интеллигенции в автономных республиках России до сих пор в значительной мере поражены идеями этнонационализма. Этнонационалисты обладают влиянием на подрастающее поколение, на национальную молодежь. Они ничуть не изменились и вынашивают прежние планы, просто внешняя политические конъюнктура для них сейчас неудачная. Но в политике все течет, все меняется. Не исключено, что и конъюнктура еще может сложиться так, что этнонационалисты снова заявят о себе. Поэтому интеллигенциям и общественности национальных республик, в среде которых, увы, еще бытуют этнонационалистические иллюзии, следует также задуматься о выводах из грузинских событий. Ведь приход к власти этнонационалистов и установление в этих республиках этнократий титульного этноса (в согласии с лозунгами «Татария для татар», «Якутия для якутов» и т.д.) обязательно приведет к краху эти государственные образования. Все эти республики являются многонациональными, как и Россия в целом. Попытка игнорировать интересы других национальностей, кроме титульной, закончится социальным взрывом. Поскольку же в каждой республике РФ есть территории, где компактно проживают представители нетитульных этносов, то последует и территориальный раскол. Чтобы избежать этого, руководство этих республик не имеет иного выхода кроме как применять по отношению к своему населению модель национальной политики, которую центральные российские власти применяют к нацрегионам. Напомним, что эта политика имеет два принципа: максимальная свобода для нацменьшинств в деле сохранения и развития их национального своеобразия, и отход от националистического критерия при формировании политической элиты, т.е. возможность входить в эту элиту представителям всех национальностей при условии их политической лояльности.
Это урок, который могут и должны извлечь из грузинских событий уже представители общественности, политических кругов и интеллигенций нацрегионов России.
1 — см. сообщение на сайте «Сванетия» (http://www.svaneti.ru/)
2- см. об этом Анри Джергения Витязь в волчьей шкуре. Грузинский национализм в контексте отношений России и Абхазии/ «Военно-промышленный курьер», также: Осетинский вопрос в идеологических установках грузинского национализма в предконфликтный период (1988–1991)//Фокс-журнал-Русский вклад. Дискретный обзор: грузинский национализм
3- см. С. Маркедонов Земля и воля Звиада Гамсахурдиа//Политком.РУ
4 — Анри Джергения Витязь в волчьей шкуре. Грузинский национализм в контексте отношений России и Абхазии/ «Военно-промышленный курьер»
5 — см. Дмитрий Володихин «Что такое территория Грузии?»//АПН.РУ.
6 — бретонцы — малый народ Европы, живущий на территории Франции в настоящее время большей частью ассимилированный французами
7 — А. Тойнби Постижение истории М., СПб, 1995 -С. 183
8 — там же
9 — Курдская Рабочая партия
Все права защищены. Копирование материалов без письменного уведомления авторов сайта запрещено
